В 1980-х годах в грузинской скульптуре возникло и получило развитие новое ощущение пластического объема и стремление к экспериментам с материалами — поиск новых и исследование возможностей традиционных, еще не задействованных в творчестве. Параллельно с развитием классической скульптуры начался процесс становления выразительности, достигаемой обобщением и абстрагированием скульптурной формы. На этой волне и пришел в Тбилисскую академию художеств Паата Мерабишвили.
Ему, молодому и талантливому, посчастливилось встретиться с легендарными представителями «пятидесятников», поколением грузинских художников и скульпторов, с творчеством которых связано начало радикальных изменений в послевоенном грузинском искусстве — переосмысление назначения искусства, новое восприятие реальности, тяга к обновлению художественной формы. Все это способствовало возникновению и развитию новых творческих направлений, определивших дальнейшее развитие грузинского искусства, и становлению индивидуальности художника. Учителя-«пятидесятники» делились с молодыми, страстными учениками глубокими знаниями истории мирового и грузинского изобразительного искусства, передавали им свой опыт, давая полную свободу и в то же время незаметно наставляя, поправляя ошибки и оттачивая навыки. Гоги Очиаури и Мераб Мерабишвили — эти мастера в итоге определили творческое становление и индивидуальность художественного языка Пааты Мерабишвили.
В малой скульптуре Мерабишвили 1980–90-х годов особенно ясно и оригинально проявляется синтез традиций и новаторства, органично переплетаются особенности древнегрузинской малой пластики и поиски новой выразительности линии и формы. Орнаментальность силуэтов, текучесть линии, сложная фактура поверхности отсылают нас к древнейшим произведениям грузинского искусства — к бронзовым бляхам и поясам. Стилизованные фигуры людей и животных поражают яркостью образов, экспрессивностью и декоративностью линий и силуэтов. Но даже в стремительных движениях фигуры замкнуты в силуэтный овал и не нарушают целостности композиции. Эти скульптуры не только несут в себе формальное сходство с древними памятниками искусства, но наполнены мистической силой первозданной природы, таинственностью, загадочностью. Таковы «Охотник» (1992), «Кентавр» (1996), «Лира» (1997), «Водопой» (1993, 1996). Последнее произведение покоряет зрителя композиционной оригинальностью одновременного изображения фигуры и ее отражения. Уже в ранних работах ясно видны характерные для будущего творчества художника черты — стилизация, неожиданные сочетания разнообразных материалов и приемов обработки, игра с цветом, использование дополнительных техник — эмали, инкрустации («Танец» (1993), «Тореадор» (1996), «Торо» (1997), «Рай» (2018)). Малая пластика молодого скульптора изысканна и индивидуальна.
Творческая натура Мерабишвили и его богатое художественное воображение определяют оригинальность и пластически-эмоциональную выразительность его работ. Авторский метод мастера опирается на глубокое знание художественного образа и пластических возможностей формы и материала. Оглядываясь вокруг или углубляясь в далекое прошлое, он воплощает архетипы плодородия, охотника, воина, женщины, увиденные через призму современности, модернизирует традицию и создает выразительные художественные образы с разными характерами — лирические, экспрессивные, иногда с легким юмором, и каждый его персонаж удивляет точностью характера и артистичностью исполнения («Ева, последнее яблоко» (2009), «Торс Евы» (2013), «Похищение Европы» (2009), «Древо жизни» (2008), «Адамово яблоко» (2008)).
Иначе решается задача конструирования монументальной скульптуры, где ясно выявляется тяга скульптора к обобщенной объемной форме. Уже в дипломной работе Пааты Мерабишвили в Академии художеств проявилось увлечение античным искусством, и этот опыт в дальнейшем, безусловно, способствовал более свободной, логичной обработке формы, трансформации реального визуального образа в абстрактный знаковый. Увлечение модернизмом и изучение творчества великих мастеров определили дальнейшее развитие изобразительного языка Пааты Мерабишвили. Так, в «Виноградной Лозе» (2003) чувствуется мышление объемами, характерное для Аристида Майоля, которым был увлечен Гоги Очиаури, наставник Пааты. В этой скульптуре мастер достигает гармоничного сочетания объемных масс, чувственности пластической формы. Это не просто обнаженная женщина, украшающая волосы виноградной лозой, а символ плодородия. Мне эта фигура представляется образом родины художника и воплощением… души грузинского вина. В «Стрельце» (2005) формы более абстрагированы, монолитны. Архитектоника этого произведения построена на гармонии динамики и статики: игра вертикальных и горизонтальных объемов, сочетание ломаных и округленных контурных линий коня и всадника, натянувшего невидимый лук, придают образу динамичность. Обработка поверхности камня геометрическими линиями навеяна мотивами кубизма.
В зрелом творчестве художник постепенно переходит от реальной, объемной формы к абстрактной плоской, лентообразной, спиральной форме, динамично расположенной в пространстве, и это бесконечное движение как бы затягивает зрителя в круговорот современности «Бесконечность» (2018). Благодаря удачно выбранному местоположению скульптуры отражение на зеркальном полу и дневной свет, потоками льющийся из высоких витрин и играющий на металлической поверхности, усиливают впечатление движения.
Экспериментаторская страсть Мерабишвили ясно и оригинально выявляется в живописи и графике. Надо отметить, что нередко рисунок у скульпторов представляет собой эскиз для будущей скульптуры, но у Мерабишвили он обретает самостоятельную станковую ценность. Многообразию его деятельности в этой сфере можно только поражаться. Увлечение модернистским искусством, в частности работами Александра Архипенко, Жака Липшица, проявляется в скульптуре и станковых композициях Пааты Мерабишвили. Давно ставшие классикой художественные образы античной Греции, Амедео Модильяни, Пабло Пикассо, Жоржа Брака являются базисом, на котором строится его собственный художественный мир. Они вдохновляют автора на создание образов, полных чувственности и экспрессии, — женских фигур и портретов, композиций и коллажей. Объемно-осязательные формы, мягкая моделировка, лиричность образа, текучесть линии сменяются стилизованными фигурами, пересечением линий и объемов, декоративностью композиции. Полистилизм эпохи постмодернизма как один из методов изображения и достижения художественного целого используется художником во всех видах искусства артистично и выразительно, без потери индивидуальности, и задает направление развития его собственной творческой манеры.
Глубокое знание возможностей материалов и совершенное владение различными техниками позволяет Паате Мерабишвили свободно выбирать и оперировать теми из них, что наиболее точно могут воплотить авторский замысел: помимо скульптуры в камне, бронзе, дереве и металле, это и карандашные рисунки на тонированной бумаге и картоне, композиции маслом и акрилом на холсте, коллажи и живописно-скульптурные произведения из трехслойного картона.
Своеобразной и порой неожиданной компоновкой формальных элементов из разных материалов и расположением локальных цветовых пятен на плоскости он достигает изобразительно-декоративной выразительности в живописи и графике. Особенно хочется выделить мастерски сделанные портреты знакомых и друзей: в образах жены художника Русико, сценариста и режиссера Ираклия Квирикадзе, галериста Ольги Свибловой, художника и режиссера Сергея Параджанова и других ярко передана не только психологическая характеристика модели, но и личные чувства автора. Острой характерностью, изяществом изображения и артистичностью стиля поражают одухотворенные образы поэта Беллы Ахмадулиной, балерин Майи Плисецкой, Ирмы Ниорадзе, Нины Ананиашвили.
Хочется отметить, что Паата Мерабишвили никогда не довольствуется достигнутым и всегда остается страстным искателем новых возможностей для творческого высказывания. Так появилась серия в смешанной технике живописи, графики и новой компьютерной технологии: в изображения в виде QR-кодов, навеянные мотивами русского авангарда 1910-х годов, заложены тексты, рассказывающие о том, что вдохновило художника на их создание. Концепция и форма, в которой она воплотилась, создают органичное художественное целое.
«Жизнь творца и его творчество — это настоящее чудо». Для Пааты Мерабишвили быть скульптором — это «внутреннее состояние восприятия всего окружающего в пространстве, когда мысль уже имеет объем и даже цвет». Воплощение этой мысли на языке искусства на плоскости или в пространстве и есть его образ окружающего мира. Чудо, которое становится зримым благодаря творческим исканиям, разочарованиям и победам художника.